В «Открытой студии» телеканала РБК Уфа исполнительный директор Союза профессиональных фармацевтических организаций Лилия Титова рассказала о ситуации на фармрынке, открытии новых производств и об импортозамещении в этой области.
— Лилия Викторовна, как вы оцениваете текущую ситуацию на фармацевтическом рынке?
— На наш взгляд, ситуация стабильная. Даже если говорить про 2022 год, в это время на рынке был ажиотаж, но дефектуры как таковой не было. Да, люди были напуганы событиями, закупали препараты впрок, врачи со своей стороны внесли некоторую панику, но все успокоилось очень быстро. Прошло уже два с половиной года, и нельзя сказать, что ассортимент в аптеках сократился. Он поменялся в торговых наименованиях, но это не значит, что те или иные препараты нечем заменить. То, что фармрынок находится в таком состоянии, — это заслуга производителей, аптечных складов и самих аптек. На сегодняшний день аптеки в больших городах получают товар ежедневно, и, если необходимого лекарства нет в одной, он может быть в соседней.
В сельской местности ситуация иная, и работа аптек там менее рентабельна. Сейчас очень много инициатив, направленных на то, чтобы донести лекарства до населения, проживающего в труднодоступных местах. Например, отпускать лекарственные препараты разрешили ФАПам. Конечно, это решает проблему лишь частично, потому что задача фельдшера, врача, медсестры — не продавать лекарства, а заниматься пациентами. Но тем не менее это все равно хорошая инициатива. Надо понимать, что в небольших населенных пунктах люди одни и те же, и необходимый им ассортимент в целом понятен; здесь не нужно держать на полках тысячи наименований, к которым мы привыкли в городах.
— Если говорить об импортозамещении лекарственных препаратов, насколько хорошо выстраивается эта работа?
— Если мы имеем в виду оригинальные лекарства, которые находятся под защитой патента, то это вносит большие ограничения. К счастью, случаи, когда зарубежные препараты покидали российский рынок, были единичными. Для этого есть механизм принудительного лицензирования. При этом производство большинства лекарств, которые давно вышли из-под патентной защиты, — это не космические технологии. Выпустить их несложно, но настройка линии, регистрация требуют времени.
Здесь есть несколько сдерживающих факторов. Для того чтобы выпускать субстанции для препаратов в России, необходимы две составляющие. Первая — эта продукция должна быть выгодной по цене, но здесь нам очень сложно конкурировать с Индией и Китаем. Вторая — сам по себе химический синтез не вызывает сложностей, но первичные интермедиаты — это не задача фармацевтического завода; эти вещества нужно заказывать на химзаводах. Последние тоже работают по определенным правилам, и делать минимальные количества для фармацевтики им невыгодно.
Сейчас определяются стратегически значимые лекарственные препараты, и именно по ним нужно выстроить эти цепочки, искать компромисс, при котором производство будет рентабельно для всех. Это процесс небыстрый, но он идет и за последние два-три года значительно ускорился.
— В Роспатенте отмечали, что производители стали реже регистрировать новые первичные формулы. Удастся ли переломить эту ситуацию?
— Патентов может быть много, но это не значит, что они будут представлять действительно новые лекарства. В мире каждый год выходит всего несколько прорывных препаратов. Это итог многолетней работы научных институтов. Изобрести что-то новое — долгий процесс, и до результата доходят лишь единицы проектов. Если в стране есть такие изобретения — это хорошо, но в большей степени полезно для имиджа и экспорта.
В среднем есть некий круг препаратов, которые лечат большинство самых распространенных заболеваний, и эти препараты не вчера вышли на рынок. И задача проста: сделать так, чтобы эти лекарства просто были в аптеках, чтобы на них хватало денег в бюджете страны и у пациентов. Если эта задача выполняется, население будет здоровым.
— Есть ли прорывные разработки у российских производителей?
— Лет пять-десять назад наши производства практически не имели исследовательской базы. Сейчас крупные предприятия имеют собственные лаборатории или договоры с научными центрами. У них есть задача доработать имеющиеся препараты либо изобрести что-то новое. В исследования начали вкладывать деньги, и это очень важно.
— Насколько насыщен рынок с точки зрения количества производителей фармпрепаратов?
— Если взять период 2010–2020 годов, в это время открывались предприятия, которые лишь увеличивали объем выпуска имеющихся препаратов. Этих мощностей в России вполне достаточно. Новые заводы, которые открываются сейчас, ориентированы на современные продукты, требующие особых условий производства. Эти лекарства невозможно сделать на старых линиях.
— Согласно стратегии развития фармрынка, до 2030 года его объем должен составить 3,7 трлн руб. Насколько выполнима эта задача?
— С моей точки зрения, важны не триллионы, а именно рыночная ситуация. Чтобы человек приходил в аптеку и понимал, что в ней нет дефектуры. Второй важный момент — как можно большее количество препаратов должно локализоваться в России. На сегодняшний день привезти сырье и сделать из него препарат можно значительно быстрее, чем выстраивать логистические цепочки с Европой. Поэтому процент локализации, на мой взгляд, — более важный фактор, чем объем рынка, выраженный в деньгах. И если цель будет достигнута, это действительно будет успех.
В 2022 году, когда производители заметили нарушение цепочек поставок, не нужно было никаких директив ни Минздрава, ни Минпромторга. Каждый стал искать альтернативные источники субстанций, вспомогательных материалов, оборудования, запчастей. Бизнес зачастую работает даже без задач, которые ставятся на уровне государства. Поэтому вполне возможно, что целевые показатели по итогам 2030 года будут значительно превышены.
